Серджио Леоне

При жизни Серджо Леоне называли ловким ремесленником,

цинично манипулирующим доверчивыми зрителями, а также

диверсантом-разрушителем жанрового кино. После смерти

Леоне выяснилось, что на его фильмах учились Спилберг,

Коппола, Скорсезе, Тарантино.

Крупный план рук Шостаковича на клавиатуре рояля. Камера находится на вертолете, и план-кадр снимается через открытое окно. Композитор ищет первые ноты Ленинградской симфонии, и он их находит. А камера тем временем переходит с крупного плана на общий, осматривает комнату, затем выходит на сонную утреннюю улицу и следует за вооруженными людьми, которые садятся в трамвай. Затем без единой монтажной склейки камера движется за трамваем, который едет по улице и подбирает на каждом углу новых и новых солдат. В конце трамвайных путей их ждут грузовики. Камера следует за грузовиками, которые едут к первым траншеям и окопам за городом. В звуковой дорожке к роялю постепенно присоединяются другие инструменты. И когда начинает играть весь оркестр, камера поднимается еще выше и показывает огромное поле сражения советских и немецких войск. Залп орудий. Первая монтажная склейка. Занавес открывается, и на фоне начальных титров мы видим премьеру Ленинградской симфонии в концертном зале.

Так должен был начаться неснятый фильм Серджо Леоне "Девятьсот дней Ленинграда".

Судьба Леоне — одна из самых странных в истории кино. Он был режиссером от Бога, но снимал мало: за 40 лет работы в кино поставил всего семь фильмов. Он умер в 1989 году в возрасте 60 лет от сердечного приступа в разгаре подготовки к съемкам фильма о блокаде Ленинграда. Долгое время он числился в режиссерах класса "Б", но сейчас его называют одним из самых влиятельных фигур в кинематографе XX века. Он не казался ни

красавцем, ни суперменом — но женщины были от него без ума. Долгое время коротышка-итальянец был любовником мисс

Италии. "Мы не можем ходить на пляж, — жаловался он. — Вокруг нас сразу же собираются парни — пристают, задираются. Больше всего их бесит, что я не ревную". В 1960 году Леоне женился на Карле, талантливой и красивой балерине, которая ради него бросила блестящую карьеру, родила троих детей и осталась верной мужу до его смерти.

Леоне был влюблен в красоту: его римская квартира была обставлена антикварной мебелью, он коллекционировал картины и скульптуры. Но в его фильмах красота преломлялась странным образом — он находил ее проблески в самых страшных и неподходящих местах. На поле боя. Среди трупов и развалин. В душах убийц.

Фильмы Леоне кажутся снятыми человеком, который на самом деле побывал и на войне, и в гангстерских разборках, и на настоящем Диком Западе, где прав тот, кто стреляет первым. Но на самом деле эта убедительность — результат скрупулезной подготовки к каждому фильму. Серджо Леоне никогда не был связан с криминальной средой. Он принадлежал к культурной элите Италии.

Отец Леоне — режиссер, работавший под псевдонимом Роберто Роберти. Мать Биче Валериан была знаменитой актрисой немого кино. Семейная легенда гласила, что ради отца мать бросила наследного принца.

До прихода к власти фашистов Роберти был одним из самых уважаемых режиссеров итальянского кино, но в 30-е годы он остался не у дел. В 1925 году Муссолини, еще не будучи главой государства, предложил Роберти экранизировать его роман. Тот отказался, и Муссолини этого не забыл. Когда в 1930 году начался экономический кризис, Роберти предложил создавать кинокооперативы. Его обвинили в коммунистической пропаганде и запретили работать.

Серджо рос в бедности. Чтобы не умереть с голода, отец с матерью постепенно распродавали дорогие вещи, купленные раньше. Но, несмотря на бедность, отец смог устроить сына в католическую школу, где отсутствовала фашистская пропаганда, — помогли старые связи.

С детства Серджо привык к двоемыслию взрослых: дома говорили одно, а в общественных местах, среди стукачей — другое. Американские кино и книги были запрещены как идеологически вредные — но мальчишки передавали друг другу англоязычные комиксы о приключениях супергероев, которые становились еще желаннее из-за их запретности. Когда в конце войны в Италию вступили американские войска, подростки приветствовали их с энтузиазмом. Ну еще бы — теперь они узнают, что приключилось с Суперменом и Флэшем Гордоном за эти годы!

Серджо плохо учился в школе, а после войны все свободное время проводил в кинозалах, где крутили американские фильмы нон-стоп. Отец был недоволен — он считал, что сын должен стать юристом, потому что кино не дает надежного заработка. Но Серджо мечтал пойти по стопам отца. Еще во время учебы в лицее он начал подрабатывать во время каникул на киностудии — снимался в массовках, работал "на подхвате". Постепенно он стал профессиональным ассистентом режиссера и на протяжении десяти лет изучал кинопроцесс изнутри, работая помощником великих постановщиков. Он считал, что профессионал должен досконально изучить все аспекты ремесла — и только потом браться за дело.

Дебют Леоне-режиссера состоялся только в I960 году, да и то почти случайно. Один итальянский продюсер, специализировавшийся на исторических боевиках, заказал на студии фильм о Колоссе Родосском, будучи в полной уверенности, что это древнеримский герой-супермен. За неделю до начала съемок продюсер соблаговолил прочитать сценарий, из которого выяснил, что Колосс Родосский — статуя. Продюсер пришел в ужас и хотел было закрыть постановку, но приглашенный ассистентом Леоне предложил ему аттракцион-приманку для зрителей — показать статую, которая ходит по городу и давит врагов. "А ты сможешь это сделать? — недоверчиво спросил продюсер. — Тогда дерзай. Будешь режиссером".

"Колосс Родосский" имел большой успех в Италии, и Леоне стали предлагать новые псевдоисторические проекты. Но ему это было неинтересно. Он хотел снимать кино в американском стиле.

В 1964 году Леоне с огромным трудом наскреб деньги на постановку вестерна "За пригоршню долларов". Чтобы свести концы с концами, снимать пришлось в Испании — там дешевле.

На роль героя Леоне взял совершенно не известного в Италии Клинта Иствуда, поскольку тот согласился сниматься за гроши и делать все, что велят. Леоне велел ему отрастить щетину, научиться курить сигару (Иствуд вообще не курил и не курит), нашел для него потрепанную шляпу и пончо — ив результате родился мифический Человек без имени, покоривший зрителей Старого и Нового Света.

На роль его противника Леоне пригласил театрального актера Джана Марию Волонте. Поскольку тот привык играть в подчеркнуто театральной манере, Леоне сделал персонажа наркоманом, чтобы обосновать его взвинченно-напыщенное поведение перед камерой.

Композитором Леоне пригласил своего бывшего одноклассника Эннио Морриконе, причем тому даже не пришлось ничего сочинять. Леоне прослушал его старые наброски, выбрал понравившуюся ему мелодию и велел записать ее в другой аранжировке: чтобы вместо голоса певца звучал свист.

Продюсеры хватались за голову от этих новшеств, но ничего не могли поделать. Леоне оговорил в контракте, что они предоставляют ему полную творческую свободу. И в результате он фактически в одиночку создал новый жанр, в котором персонажи, будучи философскими категориями, не перестают быть реальными людьми.

Посмотрев готовый фильм, прокатчики единодушно предсказали ему коммерческий провал, поскольку в сюжете не было любовной истории.

"За пригоршню долларов" вышел в прокат летом, в мертвый сезон, в самом задрипанном кинотеатре Флоренции. Через два дня у касс появились первые очереди. Через неделю в кинотеатре начались аншлаги. Через месяц фильм вышел в общенациональный прокат и побил все рекорды кассовых сборов.

Итальянские критики-интеллектуалы были совершенно беспощадны к Леоне. Они обвинили его в бездумном подражании Голливуду и утрате национального достоинства. Дело в том, что Леоне решил выдать свой фильм за чисто американский вес-

терн, и поэтому в титрах все, кроме американца Иствуда, спрятались за псевдонимами. Леоне взял псевдоним Боб Роберт-сон ("сын Роберти"). Многих это задело — почему итальянский режиссер пытается выдать себя за американца?

Особенно сильно возмущалась коммунистическая итальянская газета Paese Sera. Идеология здесь была ни при чем, просто штатный кинокритик Paese Sera Ад-жо Савиоли был большим недругом Леоне. Ранее Савиоли пытался подрабатывать сценаристом, а Леоне несколько раз отказывался от его бездарных сценариев, не скрывая причин своего отказа.

Именно из-за статей Савиоли советские "искусствоведы в погонах" долгое время считали Леоне ярым антикоммунистом, мракобесом и человеконенавистником. Ну еще бы — ведь его клеймит прогрессивная итальянская пресса! Самое смешное, что Леоне был совершенно равнодушен к политике. Среди его друзей были и режиссеры-коммунисты — Пазолини, Бертолуччи, — и люди вполне консервативных взглядов.

Впоследствии Леоне не раз говорил, что взялся за постановку фильма "За пригоршню долларов" только ради денег. Но заработать на фильме с таким заманчивым названием ему не удалось. Продюсеры, получив от прокатчиков деньги, провернули хитрую аферу, в результате которой фирма разорилась, а они сами обогатились. Леоне же остались только долги и расходы на адвокатов. Поэтому ему при-

Серджо Леоне появился в кадре лишь однажды, сыграв продавца билетов в собственном шедевре "Однажды в Америке". Помните кадры, в которых Лапша, герой Роберта де Ниро, потеряв всех друзей и смысл жизни, в полной растерянности приходит на вокзал и покупает билет на ближайший автобус из Нью-Йорка все равно куда? "В Буффало?" — участливо уточняет кассир-Леоне. "В Буффало, — безразлично соглашается Лапша. — В один конец". —"С вас доллар 20 центов, сэр".

шсь срочно снимать второй и третий )ильмы ("На несколько долларов боль-ie" и "Хороший, плохой, злой"), чтобы ^платиться с долгами. Теперь он стал мно составлять контракты и получать роценты со всех доходов, которые при-осили фильмы: кинопроката, выпуска на идео, показов по ТВ.

И тогда темпы его работы резко снизи-ись. Правда, в 1968 году он не смог отка-ать себе в удовольствии поработать в Гол-ивуде и поставил в Америке эпический естерн "Однажды на Диком Западе". Но злливудская система производства его азочаровала: продюсеры сократили (ильм почти на час и вырезали из амери-анской версии сцену смерти одного из ге-оев, чтобы финал получился оптимистич-ее. Леоне заявил, что он уходит из кино.

Три года спустя друзья при помощи раз-ичных уловок и хитростей смогли раска-ать Леоне на постановку фильма "За при-)ршню динамита" (1971). Но после этого азбогатевший маэстро надолго расстался

режиссурой, чтобы реализовать свою дею-фикс — создать школу националь-ого жанрового кино.

Леоне провозился с этой затеей не-<олько лет, но у него ничего не вышло, атасканные им бывшие ассистенты, сце-аристы и операторы, оказываясь в ре-иссерском кресле, снимали либо слабые, гкровенно подражательные фильмы, ли-о вообще полную чушь.

В 1980 году Леоне отказался от этой цеи и снова вернулся в кино, чтобы по-гавить свой шедевр "Однажды в Амери-;". Он готовился к фильму три года —

изучал историю уличных банд в Нью-Йорке начала XX века, наблюдал за поведением курильщиков опиума, подбирал актеров, делал тысячи набросков, эскизов, раскадровок. Потом год снимал. Выпущенный в 1984 году фильм стал его лебединой песней.

После премьеры "Однажды в Америке" на Каннском фестивале Леоне снова стали приглашать в Голливуд. Спилберг объявил его "самым режиссерским режиссером" и признался, что учился режиссуре, изучая по кадрам "Хорошего, плохого, злого".

Но вместо того чтобы отправиться в Голливуд Леоне неожиданно для всех поехал в СССР. Он предложил Госкино совместный советско-итальянский фильм о блокаде Ленинграда и получил принципиальное согласие. Он начал писать сценарий об американском кинооператоре, который приезжает в Ленинград накануне блокады, влюбляется в русскую женщину и остается в осажденном городе.

Во второй половине 80-х годов Леоне часто приезжал в Ленинград, встречался с блокадниками, изучал документы. Он говорил, что начнет снимать фильм не раньше 1992-1993 года, когда будет полностью к нему готов. Казалось, впереди еще много встреч, находок, фильмов... Но в 1989 году, в разгар работы над фильмом, Леоне скончался.

После его смерти прошло 12 лет, и с каждым годом имя Серджо Леоне все чаще и чаще упоминают искусствоведы и историки кино. Его фильмы регулярно выходят на кассетах и DVD. В России телеканал ОРТ за последние годы показал почти все наследие Леоне. О нем пишут книги, сцены из его фильмов изучают в киношколах, в

Америке проводят семинары, посвященные его творчеству.

Современники Леоне снимали фильмы о своем времени — и их любили в 60-70-е годы. Леоне снимал о вечном, и поэтому его наследие начинают по-настоящему оценивать только сегодня.

Назад