Я  вспомнил о бесстрашных боевиках из фильмов - у них все-таки были добровольные помощники, со злом в одиночку не очень-то и поборешься.

«Билли Батгейт»  Эдгар Доктороу

В мире есть два типа людей: первооткрыватели и те кто использует, доводит, усовершенствует чужие изобретения. Несправедливость бытия  состоит в том, что изобретатели редко получают всю славу. Великий американский режиссер, пионер кинематографа Дэвид Уорк Гриффит изобрел флэшбэк (когда действия картины происходит в настоящем, а герой рассказывает о прошлом, посредствам своих воспоминаний), а так же все, без чего сегодня, немыслима режиссура кинофильмов. Но слава первооткрывателя не обеспечила ему почет и достаток. Последние 17 лет Гриффит прожил в забвении и бедности. А в 1940 - м другой великий американский режиссер Орсон Уэллс вновь ввел моду на ретроспективу сняв, пожалуй, самый известный из своих фильмов - «Гражданин Кейн». После него почти все режиссеры того времени стали снимать картины, основанные на этом принципе. Орсон ввел моду. Его дебютный фильм был на удивление легко принят общественностью. И это несмотря на гневные рецензии газет, и журналов, принадлежащих Уильяму Рендольфу Херсту, с которого Уэллс рисовал своего Чарльза Кейна.   

Знаете, в этом и состоит несправедливость истории - доводчики гениальных идей получают все, первооткрыватели "дырку от бублика". Так же получилось и с Серджио Леоне. Итальянец, сняв первый вестерн, скопировал большинство новаторских идей из «Телохранителя» Акиры Куросавы - он даже позаимствовал углы камеры, удачные ракурсы. Хотя «За пригоршню долларов» смотрится куда более интересно, нежели  «Телохранитель» Куросавы. Так или иначе «Телохранитель» был фильмом новаторским, но, тем не менее, очень сырым. К тому же полотно Куросавы было черно – белым.  А вестерн Леоне: цветным, законченным и завораживающим. Но, позвольте, я спрошу, - кого больше смотрят в мире: Куросаву или Леоне? Жители Европы, Америке, Африке и Азии ответят Леоне. Даже японцы предадут своего земляка, потому что Куросаву  в Японии не любят. Акира в стране восходящего солнца, что Никита Михалков в России. Гений конечно, но слишком самолюбив, слишком патриотичен, слишком далек от народа. У него есть как шедевры, снятые в 50-60-е годы, так и не очень удачные картины 80 - 90-х.

Удел всех гениев – непонимание их творений массовым зрителем. Вот тут, то  Леоне очень правильно выбрал себе фильм для поклонения и заимствования. Он не стал увлекаться неореализмом Италии 60 - х. Потому что новаторские картины не пользовались любовью масс. А ведь "Телохранитель" Куросавы был неимоверно популярен в мире. Леоне, хотел иметь успех японца сразу, поэтому скопировал гениальный сюжет, и взял многие приемы, придуманные Куросавой. К примеру, пыль, летящая  из – под  ног «Человека без имени,» перед дуэлью с Рамоном Рохо. Тоже самое, мы видим в фильме Куросавы, когда самурай приходит на финальный поединок. Сцены почти идентичны.

  В жизни же Серджио Леоне восхищался фильмами таких известных американских режиссеров как Энтони Манн и Говард Хокс. Особенно он боготворил великого режиссера вестернов Джона Форда. Однако, фильмы итальянца были совсем другими. Да он копировал и заимствовал у американских картин многое. Отдельные сцены срисованы очень точно. Но, чтобы Леоне не брал для себя его картины получались другими, нежели  работы американцев. Здесь была чувственность, романтизация героев и подонков, рефлексия наконец.  Его фильмы были квинтэссенцией американского вестерна и нуара. Все это дополняли операторские приемы Куросавы  и Уэллса, молчаливость фильмов Ж –П. Мельвилля (фильмы Самурай, Полицейский и т. д.). Отсутствие положительных персонажей - как в вестерне Сэма Фуллера «40 ружей», вышедшем на экраны в 1957 году. Персонажи картин Леоне  во многом герои так называемых Film –Noir – черных детективов 40-х годов, но только перенесенные в эпоху дикого запада. 

«Леоне восхищался Джоном Фордом, его широкими панорамами. Он понимал значение пейзажа. Не будучи связан всякими запретами, этот маленький, никому не известный итальянец мог себе позволить такое, что нам, американцам, вынужденным считаться с кодексом Хейса, запрещалось делать даже в сериалах.» -Вспоминает о работе с итальянцем Клинт Иствуд. Серджио Леоне обожал снимать широкие панорамы. Он часто использовал глубокий кадр - когда главное действие не выносится на передний план, а разворачивается в глубине кадра, а иногда действие переднего плана и дальнего плана соотносятся ритмически и драматургически, придуманный Орсоном Уэллсом.   

Но не надо считать, что Леоне был обычным копиром чужих идей. Например «Колосс Родосский» - очень неплохой фильм. Но новаторства в нем нет. Это добротная картина, но не более того. В ней нет оригинального стиля. А снимая «За пригоршню долларов»  итальянец взял композиционную канву у Акиры Куросавы, добавил немного глубоких кадров. Сделал множество сверх крупных планов лиц и, наконец – то обрел  лицо как создатель вестерна.

Но все же Серджио Леоне был профи, и если первый вестерн был почти плагиатом. То следующая картина «На несколько долларов больше» уже законченное авторское полотно. От Куросавы  здесь осталось лишь использование пыли и дыма как элементов пейзажа. В «Однажды в Америке» Леоне развил идею с дымом до невиданных высот – это и зимний Ист –Сайд, и пар  из паровоза на вокзале, когда уезжала Дебора. И, конечно опиумные курильни.  

  Стоит, отдельно, коснутся применения техники немого кино в фильмах Итальянца. Вспомните "За пригоршню динамита" - генерал Гуттьерез за весь фильм произнес лишь пару - тройку слов. Остальное за него говорят: жесты и музыка. А знаменитые музыкальные "Флэшбэки" из того же фильма. Ни слова, только музыка... Недавно, просматривая немую картину Чарли Чаплина "Цирк", случайно поймал себя на мысли - незадолго до конца - в момент прощания играет мелодия, по ритму и аккордам сильно похожая на титульный трэк из "Однажды в Америке". Возможно, совпадение случайно. Но Леоне не терпел пустых фраз, молчание он заменял музыкой. Так же и Чаплин до 40-го года ("Великий диктатор") снимал лишь немые картины, тем самым, подчеркивая, что слова лишь вредят гениальному фильму.   

В последствии, в интервью, в 1981 году Леоне говорил, что с 11 лет обожал фильмы Чаплина. Их драматургию, их тонкость и чувственность. В двух последних картинах итальянец использует музыку как выражение чувств. В отличии от Ж-П Мельвилля (режиссера молчаливых картин а-ля Леоне), который применяет мелодии для создания той или иной атмосферы. Одна сцена, уезжающей Деборы... Слов не нужно, только музыка, которая скажет больше любой фразы.       

Одной из фирменных черт стиля Серджио Леоне являются крупные планы лиц, используемые не счетное количество в каждом фильме. Эту черту режиссер позаимствовал не столько у  Куросавы, который тоже использовал этот прием. Сколько у Орсона Уэллса, который делал тоже самое в фильме "Леди из Шанхая", но там имеет место сверх наезд на лицо. Точно так же как у Леоне в сценах дуэлей из вестернов. Из Уэллсовской «Печати зла» взята любовь к длинным сценам, снятым без монтажных склеек. Но, правда, что- то подобное дебютному кадру фильма Уэллса на Мексиканской границе, который еще называют самой великой сценой за всю историю кино, Серджио снять так и не удалось.  

В 60-десятые итальянца называли ремесленником, удачно, подбирающим у коллег выгодные решения. Леоне,  действительно, потрясающе собирал в кино: отличную музыку, крепкий сюжет и некоторые крылатые реплики персонажей, взятые из произведений Борхеса и Жене, но стиль - здесь он в основном был, лишь, рационализатором чужих идей взятых у Акиры Куросавы, Орсона Уэллса и многих других. Но, собрав все лучшее, он снял самый великий вестерн в  истории тем самым, убив этот жанр. Ибо превзойти по эпичности «Однажды на диком западе» невозможно, так же как невозможно снять, что – то более гениальное в историческом кино чем «Барри Линдон»  Стэнли Кубрика. Можно лишь приближаться к этому, но не более того.  

  Так же  итальянец отлично снимал сцены большим количеством массовки. Еще в «Колоссе Родосском» бросаются в глаза, бесподобно, снятые улицы Родоса, они даже напоминают Ист – Сайд из «Однажды в Америке». Пожалуй, это и есть главная авторская черта Леоне.

А еще он бы романтиком, именно он романтизировал антигероев дикого запада. Людей способных на все ради денег, людей без моральных принципов. Но, тем не менее, эти герои были счастливы - их жизнь наполнена риском почти как у гангстеров 20-30-х. И неудивительно, что Серджио после вестернов снял гангстерский фильм, а не что – то иное. Лапша - это тот же авантюрист как герои «Хорошего, Плохого и злого» только, опоздавший родиться. Он честен и благороден, но, тем не менее, романтичен и алчен. Лапша не может заработать, иначе как воровством. Он представитель, уже вымершего типа людей. Поэтому у него нет будущего.

У меня есть предположение, что Серджио Леоне сам в глубине души был таким же авантюристом, а все свои мечты выводил на экран. Так же как Альфред Хичкок, боявшийся всего на свете, снимал самые страшные фильмы 50- 60- х. Итальянец верил, что один человек в эпоху анархии дикого запада способен на многое. Он верил, что все в его руках. Не в руках господа, суда или власти - все в руках человека. Эти утверждения иллюстрирует сам Леоне: - «В моем детстве увлечение Америкой и Американцами было подобно религии. Это и романтика дикого запада и ковбои. Однако, когда я познакомился с реальной Америкой, то она сильно контрастировала с той реальностью, в которую верил я. Когда я впервые приехал в новый свет, то понял, что дикий запад умер, а люди, с которыми я общался, надменны, пассивны, материалисты и большие любители сладкой жизни» И тут невольно вспоминаются слова из знаменитого гангстерского романа «Билли Батгейт»  писателя Эдгара Доктороу: - «Я  вспомнил о бесстрашных боевиках из фильмов - у них все-таки были добровольные помощники, со злом в одиночку не очень-то и поборешься». Вот именно, в одиночку в двадцатом веке уже не с кем не поборешься, цена жизни упала. Один человек ничего не может сделать - он лишь винтик в огромном механизме жизни. Гангстеры из «Однажды в Америке», ковбои из спагетти – вестернов и Дарио из  «Колосса Родосского» - эти герои хотели изменить мир, в лучшую или худшую сторону, неважно. Имеет значения лишь то, что они пытались... И они были счастливы.... Леоне, гениально, показал это на примере Лапши. Ведь, Дэвид Аронсон проиграл лишь потому, что был романтиком 19-го, а не прагматиком 20-того века.

Написал: AlexV.

                       E - mail