"Чтобы не быть голословным, ограничусь цитированием" (Доминик Опольский)

«Я видел Нудля ребенком в Ист-Сайде, в Нью Йорке. Я видел его маленьким мальчишкой на службе у рэкетиров. Потом я видел, как он расчетливо и страстно убивал Христиан. Потом я наблюдал, как он подставлялся в одиночку, чтобы вести войну против богов организованной Преступности. Но Нудль не был Голландцем Шульцем или Петером Лорре, Аланом Лэддом или Лаки Лучано, Аль Капоне или Хэмфри Богартом. Никто не обращал на него внимание, взгляд мира проходил сквозь него, как будто он был витриной бара. Он был Нудль. И все… Еврейчик из гетто, господин Никто, который пытал удачу с пулеметом Томпсона в руках, когда алкоголь был запрещен, а игры городского насилия еще не ушли в историю. Как тысячи других мелких преступников, уцелевших в войне банд, а потом запертых за тюремные решетки, он был распял на кресте, слишком большом для него. Даже летом он носил пальто, пародирующее гангстерскую эстетику. Но, несмотря на уголовный вид и форму, напоминавшую об Актерской студии, это пальто висело на нем, как мешок. Слишком широкое, словно подарок злого доб­рого Самаритянина пьянице из Бауэри. Оно ему, право же, ни шло. И все обернулось для него очень плохо. Преданный, затравленный. отодвинутый в сторону он был вынужден 6ежать..»

«На мой взгляд «Уличные банды» были одним  из тех стеклянных шариков для туристов, внутри которых есть маленькая Эйфелева башня.  Колизей, может быть, маленькая  статуя Свободы. Переворачиваешь шарик и видишь, как большими хлопьями падает снег. Вот какой была Америка Нудля. И моя тоже. Крохотная, сказочная, потерянная навсегда».

«Лично я думаю. - Нудль так и не выбрался из 1933 -го года. Ему все пригрезилось. Весь фильм - эта опиум­ные грезы Нудля. Сквозь которые я вижу призраки  кинематографа и американского мифа»

«В моем детстве увлечение Америкой и Американцами было подобно религии. Это и романтика дикого запада и ковбои. Однако, когда я познакомился с реальной Америкой, то она сильно контрастировала с той реальностью, в которую верил я. Когда я впервые приехал в новый свет, то понял, что дикий запад умер, а люди, с которыми я общался, надменны, пассивны, материалисты и большие любители сладкой жизни»

«Детство в наши годы прошло стороной, предопределяя мою личную драму и жизнь моего отца» (о жизни детстве)

«Я был несколько лет студентом, мне предрекали стать юристом, а так же другие гнусности, а через тридцать лет я стал бы академиком. Но был "Киногород" – это мой дом. Несменяемый и неотразимый Джон Уэйн с седлом за спиной из «Дилижанса», не требует прилежания и старания, забытый в истории  кино. Наверное, ни что не могло выслать меня из оттуда, даже 100 СС – овцев не смогли бы.»  

«Рим рухнул от проблемы  неурожая. Я никогда не забуду, когда мне было 13-ть лет, отец поручил мне обменять несколько пар нашей обуви на 25-ть килограммов муки. В то время это было опасным приключением. Необходимо было хитрить с фашистами, и при этом не боятся их. Ведь риск был огромен. Вспоминаю, мой отец тогда весь день простоял, ожидая меня на парадной лестнице. Как только он увидел сына под грузом тяжелой ноши, он снял мешок у меня со спины и заплакал. Каждый день ставил перед нами один вопрос – «Как выжить?». Это было ужасное время.»

«Мы выбрали вестерн, потому что он был для нас сродни «велосипеду» или «автомобилю». «Велосипедом» для Чаплина была комедия. Ведь через юмор, проще всего высказывать политические идеи.

Сегодня мы создали «спагетти-вестерн», и можем говорить через него. Что такое «Хороший, плохой и злой»?

-Если не преклонение перед Чаплиным.

Есть известная фраза, Чаплина из Месье Верду: «Одно убийство -  преступление, тысячи убийств – геройство»… Но на деле имелся ввиду: Труман, Черчилл, Гитлер…»

«Ключ к «Хорошему, плохому и злому»: фраза: «Некогда не видел, чтобы столько людей попусту теряли жизни» А так же: репетиция оркестра, которая заглушает крики мучаемого Туко – это прямая аллюзия на то, что нацисты делали с евреями.»

«В каждом из нас есть капелька от "Хорошего, плохого и злого». 

«Опусти голову» является сверх политическим фильмом. А так же я углубляю тему противопоставления быдло интеллектуалу с открытой душой.

 «…Я хочу уничтожить эту глупую привычку упрощать и объяснять все. Вы пишите, что Леоне возрождает старые мифы и делает их еще больше – это правда. Я сделал 58-м фильмов как помошник режиссера, соблюдая эти правила, но я против них. И еще: крупные планы в моих фильма –это всегда выражение эмоций!..»

«История Италии – это история исчезнувшей империи, включающее в себя знание огромного количества глупостей, в которых мы были виновны в течении многих столетий. Кроме того, мы имеем исторические доказательства наших ошибок, рассеянные на всем протяжении «Вечного города»»

«Эти два характера создающие фильм, фактически плод фантазии двух режиссеров и двух противоположных концепций. У меня лишь имеется камера. Я снимал их рядом и эти две фантазии сосуществовали в пределах меня самого.»  (О «За пригоршни динамита»)

«Я не могу видеть Америку иначе, как глазами европейца. Очевидно, это завораживает и ужасает одновременно.»  

«Есть только одно различие между самураем и убийцей: самураев знают много веков, а наемных убийц не более несколько десятков лет. Больше они ни чем не отличаются.»

«Политика –это реальность, а не комедия. Если его (Дамио Дамиани) интересует самая главная составляющая мира, он должен понимать: мы в ней живем и умираем. А вестерн – это вымышленная вещь. Через вестерн можно говорить о сегодняшнем дне, по средствам событий прошлого. Это та же дорога, которую выбрал Чаплин: он говорил о политики через социальную комедию. Поэтому он и завоевал признание публики всего мира.»