"Лицо со шрамом" нельзя считать фильмом непризнанным, он занимает достойное место в "историях кино". Однако его автор Говард Хоукс остается самым недооцененным из голливудских режиссеров. Нет, "Лицо" не было "счастливой случайностью". Его бесспорные достоинства не должны заставить нас забыть о более потаенной красоте "Большого сна", "Красной реки" или "Большого неба". "Лицо со шрамом", снятое в 1930 году, изобилует звуковыми находками. Это беллетризированный вариант истории Аль Каноне и его пособников.

Не забудем, что Говард Хоукс — моралист. Он не только не выказывает симпатии к персонажам, он их буквально обливает презрением. Для него Тони Кэмонте - тупица, дегенерат, и, работая с Полом Муни, он пытался сделать его похожим на обезьяну - у него полусогнутые руки, искаженное гримасой лицо. Позднее в постановке "Лица со шрамом" появится тема креста (он возникает на стенах, на дверях, создается с помощью освещения и т.д.). Эта навязчивая визуальная идея, как некий музыкальный мотив, служит "оркестровкой" к шраму Тони, знаком смерти. Смерть Бориса Карлофа в этом фильме — быть может, самый прекрасный кадр в истории кино. Для того чтобы во время игры в кегли кинуть шар, он сгибает колени, но подняться ему не суждено, потому что автоматная очередь прерывает его приседание. Камера вновь захватывает в поле зрения шар в тот момент, когда он сбивает все кегли, кроме одной. Она долго еще вращается вокруг своей оси, перед тем как упасть, подобно Борису Карлофу, которого Пол Муни, уничтожая соперничающую банду, убивает последним.

Это мало похоже на литературу, это, быть может, ближе к танцу, к поэзии, и, конечно же, это кино.